Валерий Захаров: «Сейчас у югорского биатлона те же цели, что и 20 лет назад»
Знаменитый тренер сборной ХМАО Валерий Захаров – о прошлом и будущем.
Если Николая Бондарева можно назвать строителем здания под названием ханты-масийский биатлон, то заслуженный тренер России Валерий Захаров может с полным правом называться человеком, наполнивший его жизнью и сделавшим его первым – в отечественном биатлоне. Собственно и сам биатлон пришел в Ханты-Мансийск вместе с Валерием Павловичем. Корреспондент Biathlon.ru пообщался с одним из основателей биатлона в округе.
— Принято считать, что биатлон в Ханты-Мансийске пришел вместе с вами. А как вы пришли в биатлон?
— Началось все с моих занятий лыжными гонками – в спортивной школе, располагавшейся в долине ручьев. На момент призыва в армию был мастером спорта и потому в 1969 меня призвали в Новосибирский спортивный клуб. Год отбегал я лыжником, а потом познакомился с биатлоном. Знакомство это пришлось на тот момент, когда новосибирский биатлон был первым в стране — Александр Тихонов, Виктор Маматов, да вся сборная команды СССР была там. Словом второй год службы я провел уже «под ружьем» — то есть биатлонистом. С тех пор с биатлоном не расстаюсь.
— Стало быть — когда вы вернулись из армии…
— …После армии меня агитировали остаться в Новосибирске на «сверхсрочную». И мысли остаться там – действительно были. Дома ведь для развития биатлона, кроме школы в которой сам я занимался, не было ровным счетом ничего. А тут меня пригласил к себе начальник спортивного клуба в Новосибирске, сказал, что даст квартиру и предложил остаться… Я было согласился, да потом замешкался, засомневался, съездил в отпуск домой, да и … решил остаться там где родился. Меня пригласили в совет «Спартака», в команду. После Николай Ражилов из Центрального совета и пригласил меня в Тобольск на сборы. Жили там в доме отдыха. Условия спартанские. Из отопления одна только почка – форма после тренировки, а толком не просыхает, а сменной обуви и одежды, почти ни у кого не было. Словом, простыл я там капитально. Мне на сборы в Ижевск ехать, а я уже в поезде почувствовал, что совсем все плохо. В Тюмени сняли меня с поезда — в больницу. На три месяца. Когда поправился, то объем легких, как говорится, упал. Возобновил тренировки и понял, что на прежний даже уровень не вернусь. Нужно было что-то предпринимать. Поступил в Омский государственный институт, на факультет физической культуры, проучился четыре года. Выступал там, конечно, в лыжных на гонках, но уже так – для массовки. В Ханты-Мансийск приехал с дипломом и огромным желанием открыть секцию биатлона.
— И с чего пришлось начинать?
— Был городской совет «Спартака» — председатель да инструктор. Больше никого не было. Договорился я на то, чтобы выделили они ставку тренера, и началось. На месте нынешнего биатлонного центра, был карьер — возили песок для городских нужд. Место показалось удобным – карьер закрыли и сделали на этом месте примитивное стрельбище – еще на большой калибр. Так все и началось.
— Кто-то из тогдашних воспитанников отметился в советском биатлоне?
— Особенно никого не было. Пришлось ведь собрать всех лыжников, которые находились на тот момент в городе. Попробовал почти всех, кто выступал (а там были ребята, которые на чемпионатах РСФСР в десятку попадали) — из них первые мастера спорта и появились. Но я, конечно, понимал, что нужно детей тренировать — иначе ничего не получится. В 1982 году открылась спортивная школа по биатлону. Детей, кстати, у нас на тот момент было не меньше чем сегодня — было ведь всего два вида спорта в Ханты-Мансийске: биатлон да лыжные гонки. С винтовками, конечно, беда была вечная — приходилось докупать каждый год (с ними и по всей стране тогда был дефицит). Если б не тогдашний председатель спорткомитета Степанов Федор Иванович (умел человек из ниоткуда инвентарь добывать) – совсем бы туго было.
— И как скоро подросло собственное поколение?
— В школу ходили, конечно, исключительно городские дети. Первым из них, кто сумел пробиться в сборную страны стал Эдуард Рябов. В 1994 году он даже попал в число спортсменов, отобравшихся на Олимпийские игры. Набрал одинаковое количество очков с Валерием Медведцевым, но выбор тренеров был, конечно, в пользу более опытного и титулованного. Однако Рябов был уже в составе сборной, выезжал на Кубки мира, на юниорские соревнования, он был одним из первых успешных выпускников нашей школы.
— …Но ведь все знают таких ханты-мансийских чемпионов как Евгений Редькин, Юрий Кашкаров…
— Они занимались в Ханты-Мансийске лыжным гонкам – до тех пор, пока учились в школе. Винтовки в руки брали редко. Когда закончили 10 классов, поехали в Свердловск, где и учиться, и продолжать занятия спортом было намного больше возможностей. Так что первые шаги в большой спорт они, безусловно, сделали в Ханты-Мансийске, но большими биатлонистами стали уже в Свердловске.
— А какое место в российском рейтинге занимал Ханты-Мансийск к началу 90-х?
— Ну…в двадцатку мы, пожалуй, входили, а вот выше… Все задвигалось после того как округ возглавил Александр Васильевич Филипенко — начал вносить преобразования в культуру города, в промышленность, возводить новые дома… Коснулись преобразования и спорта.
— И с чего они начались в биатлоне?
— Все началось с приезда Вадима Ивановича Мелихова. С ним я познакомился еще гоы своих первых шагов в биатлоне и связь поддерживал, принимал его здесь в гостях. Осенью 1993 года он позвонил мне и предупредил что приедет вместе с Виктором Маматовым, который был на тот момент первым вице-президентом IBU – совсем еще молодого и очень динамичного Международного союза биатлонистов. Прилетели вместе, побеседовали, посмотрели местоположение нашей школы, обсудили идею создания на этом месте современного биатлонного центра… Идея всем понравилась, но нужно было предложить её губернатору. Нарисовали примерный план для строительства и даже преподнесли его как план базы подготовки сборной команды России(нам самим это, правда, казалось почти безумным прожектом). И Александр Васильевич поддержал проект.
Ну а потом мы с гостями поехали на рыбалку. Хорошо порыбачили, поймали двух осетров — как сейчас помню. С ними наши столичные гости и уехали. И в том же самом месяце Виктор Маматов поехал на совещание IBU. Там Виктор Федорович угостил коллег икрой, привезенной «с Севера», рассказал, о городе, о рельефе… И буквально на следующий день, Маматов позвонил мне, сказал, что IBU хотят провести следующее выездное заседание у нас (представляете, насколько демократичной и легкой на подъем была тогда организация). Согласовали с губернатором, он согласился… И через год члены международного Союза были у нас. Жили в гостинице «Югра» (другой приличной тогда в городе не было), съездили на Обь на рыбалку, провели рабочие заседания и… подписали меморандум о строительстве в Ханты-Мансийске капитального биатлонного комплекса. Оттуда и пошло.
— Насколько сильный импульс развитию биатлона в регионе дало строительство биатлонного центра?
— Детская школа развивалась параллельно со строительством центра – в городе начался настоящий биатлонный бум. Это сейчас в Ханты-Мансийске огромное количество секций и школ — глаза разбегаются. А на тот момент все шли сюда и всех талантливых людей мы отбирали к себе – неудивительно, что достаточно скоро школе присвоили звание школы Олимпийского резерва. Но сначала она стала методическим центром, у неё стали открываться филиалы в Сургуте, Нижневартовске — порядка 8 филиалов работало. Уже с середины 90-х годов не было ни одного года, чтобы наши ребята не привозили с юниорских чемпионатов мира несколько медалей. Была, однако, и тенденция – когда приглашали «больших» биатлонистов во взрослые команды – чтобы юниорам было на кого равняться.
— А как, например, в Ханты-Мансийске оказался юниор Николай Круглов? Неужели сразу с прицелом на первую сборную?
— Мы всегда хорошо общались с его отцом – двукратным олимпийским чемпионом. Когда Коля был еще совсем юным, он как-то рассказал мне, что вырасти в приличного биатлониста в Нижнем Новгороде у него шансов почти нет – и попросил пристроить в нашу школу, которая к концу 90-х уже была в первых рядах. Ударили по рукам – тем более что возглавлявший тогда СБР Александр Тихонов оказывал Коле определенную протекцию и еще юниором внедрял его во взрослую команду, отправляя на тренировочные сборы. Когда в 2001 году Круглов вместе еще с одним нашим воспитанником – Алексеем Соловьевым завоевал медали на юниорском чемпионате мира (он как раз проходил в Ханты-Мансийске) нам стало понятно, что потребностей приглашать биатлонистов со стороны уже нет. Кстати, приглашали не только биатлонистов, но и тренеров из других регионов. В Ханты-Мансийске три года работа выдающийся наш тренер Владимир Иерусалимский – наша школа была его последним местом работы. Несколько лет работал у нас и Владимир Аликин – это было в те годы, когда в его родной Перми биатлону было совсем туго. Потом, конечно, подросло поколение наших тренеров. И так по всем фронтам.
— Как вы нынешнее состояние спортивной школы биатлона в Ханты-Мансийске? Каковы самые насущные проблемы на данном этапе?
— С 2005 года школа начала регрессировать: закрывались филиалы, неоправданные реконструкции биатлонного центра мешали регулярным занятиям школы. Нынче наша спортивная школа уже не в тройку, а скорее в десятку лучших входит – и то с известной натяжкой. На мой взгляд, причина всему – бесконечные реконструкции, которые проходят без учета интересов школы. Вот, скажем в финском Контиолахти – там десятки лет ничего не меняли и ничего – люди даже чемпионат мира получили. А у нас позастроили весь стадион. А какова цель? Такие реконструкции шли по году-два. И тренироваться все это время было практически! А Тюмень сейчас идет по ту же пути что и мы лет 15 назад. И как результат: там 16 человек в женской сборной, а я сейчас даже пятерых с трудом набираю.
Сейчас появилась возможность и надежда направить все в правильное русло. Департамент физической культуры и спорта возглавил Евгений Редькин – мы с ним друг друга неплохо понимаем. Союз биатлонистов Югры возглавил Владимир Калашников, который, на мой взгляд, тоже очень правильно понимает задачу сегодняшнего дня и, кроме всего прочего, обеспечил ханты-мансийскому биатлону стабильное финансирование. Думаю, все наладится. Надо снова браться за детей — лет через пять, через шесть будут результаты. Пожалуйста, подождите.
