На сборах в Рамзау Петр Пащенко дал больше интервью для «Матч ТВ»

В след за Кристиной Резцовой, Петр Пащенко тоже успел пообщаться с федеральным корреспондентами. Сергей Лисин из «МатчТВ» записал большое интервью с югорским биатлонистом. Подробнее — по ссылке.

Имя Петра Пащенко уже давно на слуху среди поклонников биатлона. Предыдущие сезона у Пащенко складывались не всегда ровно, если брать этапы Кубка мира, то стартовал на них он всего дважды – весной 2016-го в Хантах и в прошлом сезоне в Тюмени. О том, с какими мыслями начинает Петр очередной олимпийский цикл, мы поговорили на сборе в Рамзау. 

— Вы пришли в биатлон из лыжных гонок. Никогда не было сожаления, что сменили вид спорта?

— Я родом из Башкирии и хочу сказать, что лыжные гонки родились в Норвегии, а умерли как раз в Башкирии, причем уже давно. С условиями ситуация печальная, и вырваться из этого региона было нереально. И я очень рад, что получилось уйти в биатлон.

— А если бы условия оказались одинаковыми, потенциал для лыжных гонок был?

— Да. Даже в Башкирии у меня все неплохо получалось. Конечно, сложно говорить, насколько высоко я бы смог подняться как лыжник. Когда я бегал гонки, то спринты у меня выходили лучше, чем дистанционные старты. Но, глядя на габариты нынешних лыжников-спринтеров, думаю, что нужно добавлять килограммов пять чистых мышц. Тогда, может быть, я бы смог побороться. Хотя и марафоны в России я бегал, и тоже неплохо.

— На классических марафонах обычно идут дабл-полингом, для биатлониста это сложно?

— Все зависит от уровня марафона. В России чаще всего бегают коньком, классикой ходят уже серьезные гонки, Кубок России или зарубежные старты. Биатлонист, конечно, может пройти дистанцию одновременным бесшажным ходом, но вопрос в том, сумеет ли он навязать борьбу лидерам. Скорее всего, даже близко нет. Марафоны – это совершенно другой мир, там даже чистым лыжникам бывает непросто.

— Однако на сборе в Сочи вы поднимались одиннадцать километров в гору на роллерах дабл-полингом?

— Мы проделали очень много специальной работы, соответственно мышцы были к этому готовы. А вот руки нет, на них до сих пор мозоли, даже перчатки не спасли (смеется).

— Как вы восприняли подход, предложенный Анатолием Хованцевым: снижение объемов и рост специальной силовой подготовки?

— Я бы не сказал, что это какая-то экзотическая практика. Достаточно часто после олимпийского сезона делается снижение нагрузки, чтобы дать спортсменам отдохнуть, расслабиться. Зима все покажет, но в целом тренировочный процесс проходит достаточно легко.

— Знаю, вы на велосипеде много тренировались в предыдущие годы. Откуда это?

— У нас есть командные велосипеды – и шоссейные, и МТБ. В этом сезоне их использовали мало, а раньше, да, часто применяли. Несмотря на то, что неплохо чувствую себя в кроссах, бегать я не люблю. Если исключить лыжные виды, то, скорее всего, был бы велогонщиком. Это очень тяжелый вид спорта, самый тяжелый в мире, мне нравится его смотреть. Когда идет «Тур де Франс», стараюсь следить хотя бы за хайлайтами или в записи за тем, как идет гонка. И если бы этап «Тура» или «Джиро» проходил в пределах двухсот километров от места проведения сбора, то я обязательно попытался бы вырваться, чтобы посмотреть вживую.

— Мы оба левши, но вас переучивали. Когда это началось и почему?

— Какой-то серьезной задачи обязательно меня переучить не было. Просто родители хотели, чтобы я правильно держал ложку и вилку, а затем мама занималась со мной чистописанием. В результате я могу писать как левой, так и правой рукой, более того, в школе мне было очень удобно, потому что в одной руке была ручка, а в другой карандаш.

— Когда пришли в биатлон, вопрос руки, получается, не стоял?

— Он не стоял прежде всего потому, что в России нет оружия под левую руку. На момент, когда я пришел, это 2011–2012 год, у нас в стране никто не стрелял с левой руки. Оружия тоже не выпускалось, только сейчас «Ижмаш» начал производить вариант для левшей. В Европе с этим проще, у них левши встречаются достаточно часто, в том числе и в элите. Самый известный – австриец Симон Эдер, но есть и менее именитые спортсмены.

— Как подходите к этому сезону?

— К сезону все подходят с максимальными планами, но этой весной, когда в предыдущую зиму у меня много чего не получилось и порой до подиума не хватало всего одного выстрела, в голове была мысль о прекращении карьеры. Я поговорил с тренером, родителями, друзьями, которые убедили меня, что все будет хорошо. И чем ближе я подхожу к предстоящей зиме, тем больше появляется мотивации. Заранее выстроить конкретные планы не удастся, нужно дождаться отбора, пробежать его и главное – не заболеть.

— Трассы этого сезона знакомы?

— Поклюка – да, как и Хохфильцен. Контиолахти, где будет чемпионат мира, — тоже.

— Чемпионат мира будет в Эстерсунде.

— Ну вот, видите, как я серьезно отношусь к чемпионату мира! Мне, в принципе, нет разницы, где он пройдет (смеется). Но вы не подумайте, что я не собираюсь его бежать!

Читайте также: